Десятилетие высокой нефти

Цена барреля нефти марки Azeri Light на мировом рынке превысила $100. Для нас это означает увеличение стратегических валютных резервов, возможностей Государственного нефтяного фонда и госказны – растет финансовая подушка безопасности Азербайджана.

Нефть вступила в десятилетие роста, считает финансовый аналитик Арман Бейсембаев. В обозримом будущем она проявит чудеса повышения, если, конечно, не прилетит очередной «черный лебедь»… Гость нашей редакции рассказывает о причинах растущей цены нефти, влияющих на это глобальных причинах, возможных рисках, а также потенциале этого важнейшего ресурса – ведь от него сегодня зависит многое.

– Пожалуй, самый главный вопрос в условиях роста барреля: почему дорожает нефть?

– Высокие цены сохраняются благодаря нефтяному альянсу. Две главные добывающие страны – Россия и Саудовская Аравия сокращают свое производство, американцам тоже пришлось прервать нефтяные интервенции. Чтобы хоть как-то стабилизировать цены, США выносят на рынок нефть из своих стратегических запасов. Наряду с нормальной добычей все это какое-то время стабилизировало спрос и предложение, а ценовые уровни вернулись в адекватные рамки: $70-90 за баррель. Но потом последовало несколько решений ОПЕК о сокращении квот. Правда, рынок поначалу все это недооценил.

Когда Россия объявила о сокращении производства на 500 тыс. б/с, это списали на то, что ей эту нефть просто некуда девать. А в начале сентября Саудовская Аравия продлила добровольное сокращение добычи на 1 млн б/с. К этому моменту стратегические запасы США оказались на минимуме с 1983 года. Пополнять их не получается из-за высокой цены: американцы готовы покупать нефть за $70 и ниже и даже успели что-то по этой цене приобрести. В результате интервенции закончились, а нефть тут же отскочила на фоне сокращающихся объемов добычи.

– Три года назад самый тяжелый удар пандемии пришелся по ценам на нефть. Сейчас подступает новая волна ковида. Чем она обернется для сырьевых рынков?

 – Ковид уже не является существенным экономическим фактором, который стоит серьезно учитывать. Какие-то локальные коронавирусные ограничения, возможно, и будут, но вряд ли повторится ситуация трехлетней давности, когда все страны закрывались на карантин. Сейчас правительства на такое уже не подпишутся. Ведь это было бы самоубийством на волне скачкообразной инфляции, дефицита энергоресурсов, повышающихся ставок, скачков цен на продовольствие, войны в Украине и нарастающего кома прочих проблем. Масштабные ограничения были возможны в 2020 году.

Тогда мы встретили пандемию в относительно стабильной фазе. Инфляция на Западе не превышала 2%, процентные ставки центробанков были почти на нуле, печатные станки работали, было достаточно денег и слишком много нефти. Карантинные ограничения, закрытые границы, стагнация производства были пусковым крючком нынешней ситуации. Пандемия стала триггером глобальных разрушительных процессов. Мир сейчас слишком нестабилен, чтобы правительства всех стран позволили себе такую роскошь, как карантин.

– Вернемся к холодной нефтяной войне между Америкой и участниками сделки ОПЕК+. Может ли ставка потребителей на дешевую нефть уронить цены?

– Все это может удерживать цены на неких приемлемых уровнях. Но ведь в чем парадокс? Производителям нефти выгодно получать высокий доход от экспорта. При большой валютной выручке растут бюджеты стран, а излишки можно направить на социальные нужды, инфраструктурные проекты, модернизацию экономики. Но товары они закупают там, куда эту нефть продают. А дорогие энергоносители увеличивают себестоимость производства продукции, поскольку каждое сошедшее с конвейера изделие – это сожженные нефть и газ. Сейчас покупатели нефти борются за приемлемые цены, а компромиссная цена – в пределах $60-80.

Кстати, исторический максимум цены на Brent зафиксирован в июле 2008 года – $143,95. После этого цены постепенно падали и достигли абсолютного дна в мае 2020-го. Сейчас мы вступили в десятилетие роста. Так что в ближайшие шесть-семь лет цены будут повышаться. По мнению энергетиков, в следующем году мы столкнемся с тотальным дефицитом, вплоть до нехватки дизельного топлива, а падение добычи в погоне за высокими ценами может так обрушить энергетический рынок: цены взлетят до $150-250 и выше.

– Будут ли в таком случае снова расти цены на продукты и все остальное?

– Есть мнение, что инфляция, накрывшая мир в прошлом году, совсем не последнее ценовое цунами. Следующее будет еще более впечатляющим. По этой концепции, первая волна цен спадет уже к концу этого года, а со следующего – начнется новая, более сильная. Все это возвращает нас в историю инфляции в США 70-80-х годов прошлого века. Так что в прошлом году было тяжело, а в перспективе, скорее всего, будет еще тяжелее…

– «Черные лебеди» обычно правят бал на сырьевых рынках: ждать ли пернатых вестников кризиса в обозримом будущем?

– Сигналы рецессии в мире определенно присутствуют. Крупнейшие потребители нефти – Китай, США и Евросоюз испытывают сложности. Наблюдаются признаки замедления американской экономики, тревожные звоночки по деловой активности, индексу промышленного производства. Не оправдались ожидания, что после вирусных ограничений Китай вырвется вперед и потянет за собой всю деловую активность. Германия и Нидерланды вовсе погрузились в рецессию, буксует французская экономика.

Все еще актуальны проблемы еврозоны, вызванные отказом от российских углеводородов и перестройкой логистики. Рецессия в западном мире может снизить спрос и стоимость нефти. Поэтому баррель Brent, скорее всего, не поднимется выше $100 до конца года. А в следующем цены и спрос будут зависеть от геополитической ситуации в мире. Нужно еще посмотреть, как переживет эту зиму европейская экономика. Но серьезных оснований для понижения нет, поэтому цены будут пока держаться в диапазоне $80-100.

...Прогнозы эксперта не могут не радовать. Ведь высокая нефть наряду с успешным развитием ненефтяного потенциала гарантирует Азербайджану стойкий иммунитет от внешних кризисов. Если приглядеться к структуре возросшего экспорта, то на золотую жилу все еще приходится львиная доля наших валютных поступлений.