Движение к устойчивому развитию

Атомная энергетика в том или ином объеме существует на всех континентах Земли, кроме Австралии/Океании и Антарктиды. Сокращение техногенных выбросов углекислого газа признано одной из наиболее значимых проблем человечества.

Это нашло свое отражение в многосторонних международных договорах и соглашениях (Киото, Париж, Дубай). Между тем деятельность мировой энергетики обусловливает около половины этих выбросов. Поэтому создание масштабной безуглеродной энергетики, основанной на иных физических принципах, кроме сжигания органического топлива, является важнейшей задачей современности.

Именно такова атомная энергетика. Конечно, существуют и другие безуглеродные энерготехнологии – например, так называемые возобновляемые (ветровая и солнечная). Но они существенно уступают атомной по двум ключевым эксплуатационным параметрам – плотности передачи энергии и коэффициенту готовности (использование мощности). Об этом и многом другом с корреспондентом нашей газеты беседует международный эксперт, советник президента НАНА академик Адиль Гарибов.

– Когда мы говорим о коэффициенте готовности возобновляемой энергетики, имеем в виду, что она сильно зависит от погодных условий?

– Совершенно верно. В отличие от огневой и атомной энергетики коэффициент использования мощности возобновляемой энергетики сильно зависит именно от погодных условий. Эти виды энергии нестабильные, схоластические, неподконтрольные человеку: есть солнечный свет – будет свет и тепло, нет его – нет ни тепла, ни света. Управлять ими можно, только имея большую батарею как минимум мегаваттной мощности (но ее нет даже в США), либо использовать энергию на основе водорода. Все это определяет весьма скромную роль возобновляемой энергетики в мировом энергопроизводстве в наши дни.

Достойная ниша

– Означает ли это, что возобновляемая энергетика – тупиковая ветвь технологического развития?

– Абсолютно нет. Мировое энергетическое хозяйство – сложнейшая структура, в которой найдется достойная ниша всем энерготехнологиям, включая и возобновляемые. Неслучайно одним из перспективных направлений неядерного бизнеса ведущих корпораций является активное участие в создании новых ветроэнергетических установок. Но стремление создать только лишь на их основе, отказавшись от АЭС, масштабную мировую безуглеродную энергетику является иллюзорным.

– А для безъядерных стран возобновляемые и невозобновляемые источники энергии являются перспективными?

– Да, например, для Азербайджана самыми эффективными видами энергии является солнечная и ветровая, именно они демонстрируют самые высокие темпы развития: порядка 157 ГВт – солнечная энергия, и 130-135 – ветровая. Мы сейчас по самым передовым технологиям строим мощную ветровую электростанцию в море мощностью около 2 ГВт. Кроме того, у нас есть крупнейшая на Южном Кавказе солнечная электростанция «Гарадаг» мощностью 230 МВт.

Человечество осознало, что общество и природа формируют единую, взаимосвязанную социоэкологическую систему, и кардинальные изменения в сторону устойчивости должны начаться в течение ближайших лет, в противном случае разрушения окружающей среды будут необратимыми. Это понимание сегодня присутствует в экологической политике многих стран. Не осталась в стороне от общего мирового продвижения к устойчивому развитию и наша страна, и яркое тому подтверждение – проведение в Баку 29-й сессии Конференции сторон рамочной конвенции ООН об изменении климата (COP29).

Выбор – за АЭС

– Каков уровень эмиссии у атомных электростанций?

– У них нет эмиссии. То есть выброс – нулевой. Поэтому после того как на Земле участились стихийные бедствия, тогда и начался поиск новых видов энергии, не производящих углеводородных выбросов. И атомные электростанции были в ряду первых, на что пал выбор.

– Но темпы развития атомной энергетики в разные периоды то замедлялись, то ускорялись. Это было связано с чрезвычайными происшествиями на АЭС?

– Совершенно верно, темпы развития были неоднозначными. С 1954 года, начала мировой атомной энергетики, произошло три глобальные радиационные аварии – в США (Три-Майл-Айленд), СССР (Чернобыль) и Японии (Фукусима). Самая страшная (7-й разряд) была на Чернобыльской АЭС.  И после каждой из этих аварий доля атомной энергетики в производстве мировой падала – до 1986 года она составляла 17%, сейчас примерно 11-12%.

– Когда речь заходит о Чернобыле, сразу возникают ассоциации с радиацией, облучением. А есть ли различия в дозах от естественных источников радиации в зависимости от места пребывания и жительства?

– Да, и иногда довольно существенные. Атмосфера Земли значительно сокращает мощность космического излучения, действуя как защитный экран. Поэтому мощность дозы облучения на уровне моря намного меньше, чем на больших высотах. При полете в самолете на высоте 12 км она составляет 5 мкЗв/час, в горах (на высоте 4 км) – 0,2 мкЗв/ч, а на уровне моря – лишь 0,03 мкЗв/ч. По той же причине средние дозы, получаемые населением горных регионов, а иногда и стран, заметно выше, чем равнинных.

Бытовые дозиметры бесполезны

– Может ли человек без помощи специальных приборов ощущать радиацию или чувствовать радиоактивное загрязнение продуктов питания и питьевой воды на вкус?

– Нет. К сожалению, чувствительные органы, способные ощутить даже очень высокие, заведомо опасные для жизни и здоровья уровни ионизирующей радиации или радиоактивное загрязнение продуктов питания, у человека отсутствуют.

– То есть ходить на рынок или в магазин с бытовым дозиметром не имеет смысла?

– Конечно, нет. Ведь продукты с радиоактивным загрязнением, уровень которого превышает порог достоверной регистрации бытовыми приборами, лежат отнюдь не на каждом прилавке. Санитарный контроль все-таки существует даже на рынках и тем более в магазинах, а радиационный контроль является обязательной его частью. Что же до возможности прямого контроля концентрации радионуклидов, то речь идет о столь низких уровнях, что бытовые дозиметры совершенно бесполезны.